|
Вам надоело читать НАШУ газету? Вам кажутся скучными НАШИ статьи, некрасивыми НАШИ рисунки? Тогда мы рады достать из своего почтового ящика на втором этаже ВАШУ статью и ВАШИ рисунки, и с удовольствием поместим их в газету. СДЕЛАЕМ VIVAT ВМЕСТЕ! Ванька Жуков со своей почтой. |
| JINGLE BELLES ИЛИ НОВОГОДНЯЯ СКАЗКА |
|
Снег безудержно рвался с неба, жадно целуя смерзшийся асфальт. Безжалостный ветер рвал его хлопья и отбрасывал в мусорные кучи сугробов. Неслись наперегонки со снежинками пестрые бумажки. Холод едва-едва перешибал отвратительную вонь бензина, а из приоткрытой двери обмишуренного магазина неслось ярмарочной шарманкой: "Jingle bells, jingle bells, jingle all the way!:" Холод, злобный седой старик, поливал кипятком и лицо, и руки, стискивающие липнущие к пальцам инеисто раскаленные ключи. Ненавижу зиму. Я зябко сжималась в ком на остановке. Но я не ждала автобус. Я просто стояла."Jingle bells, jingle bells:"- неслось в уши отвратительно липкой, приторной рекой. - Время не подскажете? - пронзительный льдистый взгляд. - Н-не подскажу, - губы смерзлись, как дорога под шуршащими шинами. Куда ведет это размеченное слезами шоссе? Лучше и не думать. - Скажите, мы с вами раньше не встречались? Ах, он все еще здесь. Поднимаю глаза. Конечно. Конечно, встречались. А на губах иней похрустывает. - Зачем ты здесь? - полухрип-полувсхлип. Зимнее небо скалится безответно. Оно знает, но не скажет. И я знаю: Сказать? -А ты? Почему не украшаешь елку? Такой холод. -Какая тебе разница? - губы набухли, трескались раздраженно. Ток крови, не может остановить ее и сам господин Холод в поношенном фраке и давно не чищенном цилиндре. - Уходи. Мы друг другу никто. Вдали по жестокому небу отозвалась стуком копыт алая упряжка: никто? никто! некто? Бубенцы звенели отчаянно, выбивались из сил. А в глубине рваной мелодии подленько так: "Jingle bells, jingle bells:" А из-за инеистых оленьих рогов - печальная улыбка Смерти. Прекрасная улыбка Смерти. Он махнул ей рукой, и она взмыла над городом в ответ, помчалась собирать свой жалкий оброк. Вот и пьянчужка у магазина замерзает, всхрапывает норовистым жеребцом. Значит, скоро алая упряжка вернется. Jingle bells, jingle bells: - С новым годом, с новой жизнью, милая: - Спасибо, - усмехнулась я. Кривым ятаганом по душе. - И тебя: также. Город заметало порошей. Неистовый ветер блуждал между домами в тщетной попытке выбраться из серого лабиринта нахохлившихся строений. - А помнишь: - что? Нет, не помню. Память - это снег, бьющийся над городскими крышами. Раз - и нет его. Растаял на ладони малыша. - Может быть: - нет, не может. Оставим "может быть" для театральной сцены. - Лучше уходи: Jingle bells? - вякнуло из-за стекла витрин. Он вздрогнул, и его не стало. Осталось лишь белое небо. И белый город. И белая, занесенная снежным мусором остановка. И одинокая фигурка девушки на самом краешке тротуара. Снег покрыл белыми пятнами ее шубу. Казалось, что она поседела: Jingle bells, jingle bells: Но я не ждала автобус. Мой автобус уже давно ушел. Pinky |
| WHAT A FUCK (Вместо пародии на Pinky) |
|
Темной-темной ночью распахнулись двери старинного особняка графа Свиномордого. Старый граф воскрес из мертвых, дабы вкусить крови невинных младенцев. Граф вылез из гроба, пристегнул левую ногу, поправил накладные уши и пошел на свой ужасный промысел. Через 3 часа он набрел на одинокий особняк в глубине парка. Граф, подвывая новую песню Rammstein, лез в окно второго этажа. ,,Mein Herz breeeent,, - напевал он, отцепляя ******* от гвоздя. Он не смог открыть окно и просто, сосредоточив в желудке кишечные годы 358-летней давности, направил их в стекло. Не выдержало не только стекло, но и дом. Очнулся граф через полчаса под развалинами особняка и еще столько же искал свою голову, которая, как всегда, отвалилась. Не успел граф вылезти из-под обломков, зверски рыча ,,Its like four wind inside of my head ,its like:.,, , как к нему откуда-то подбежал оператор с камерой, осветитель и тетка с микрофоном (Е. Масюк). На ее вопрос: ,,Это теракт?,, он заорал ,,Какой теракт!,, Крови хочу !,, и укусил тетку. Оператор от ужаса зарезался, а осветитель съел его камеру и тоже сдох. Тетка-журналистка в объятьях графа только успела пропищать ,,Every night in my dreams I see you I feel you,, и тоже загнулась. Графу показалось мало. Он снова ****** и пошел дальше. И тут увидел он за соснами большой-большой ***-клуб с вывеской ,,From ***** to ***** i,, и зашел в самораздвигающиеся двери. Я не буду описывать, что он там увидел, но выбежал он оттуда без штанов и очень взволнованный.
* - вырезано цензурой. Глеб Коньшин |